Предлагаю рассмотреть вопрос о том, можно ли переуступать права потерпевшего в уголовном деле по договору цессии. Но прежде дам краткий анализ реального уголовного дела.
В июле 2013 года ОАО «Дом быта «Подмосковье» и ООО «Деловой Центр «Подмосковье», в которых главным бухгалтером работала К. получили под залог недвижимого имущества в банке «Хованский» кредиты, предоставив в банк реальные финансовые документы. Затем в течение полутора лет по просьба начальника кредитного управления банка Л., менялась финансовая отчётность компаний-заёмщиков, а весной 2015 года по требованию Л. были полностью изменены финансовые документы за 2013 год. Когда заемщики перестали погашать кредит в марте-апреле 2015 года, то по указанию банка старые реальные финансовые документы 2013 года были уничтожены, и созданы новые документы, но со старыми датами. В апреле 2015 года банк переуступил права требования по кредитному договору между банком и ООО «Деловой центр Подмосковье» по договору цессии ООО «Лаборатория ЗетЗетЗет» (своей компании, учредителями которой являлись родственники акционеров банка).
В октябре 2015 года банк обратился в полицию с заявлением о возбуждении уголовного дела по ч. 4 ст. 159.1 УК РФ, а в декабре 2015 года с аналогичным заявлением обратилось ООО «Лаборатория ЗетЗетЗет». В дальнейшем деяния гр. К. были переквалифицированы на ч. 4 ст. 159 УК РФ.
В ходе следствия и суда стороной защиты были представлены доказательства, подтверждающие невиновность гражданки К.:
— содержимое диска DVD-R за период с 08.07.2013 по 27.02.2014 года. Исходя из осмотра диска можно сделать вывод, что Л. осуществлял переписку с К. и Ш., где давал им свои указания на изменение финансовой и бухгалтерской документации;
— показания специалиста Д. от 01 июня 2018 года, который сообщил, что содержимое переписки на диске ООО «Майл.ру» не изменялось, что из этой переписки видно, какие указания Л. давал К. и Ш.;
— заключение специалистов А., Ш., Щ. из которого видно, как в течение полутора лет планомерно менялись финансовые документы компаний-заемщиков по указанию сотрудника банка Л., что профессиональные суждения Л. составлялись на основании реальных документов, переданных в банк, а не тех документов, которые были переделаны в 2015 году;
— показания специалиста А. о причинах, почему банк «Хованский» требовал от компаний-заёмщиков изменять отчётность компаний-заёмщиков. Главная причина, что если заёмщик нарушает сроки возврата кредита или у него ухудшается финансовое состояние, то банк обязан создать резерв на сумму выданного кредита, а если он этого не сделает, то последуют санкции Банка России, вплоть до отзыва лицензии.
Сторона защиты заявляла следователю и суду ходатайства о производстве следственных действий и направлении запросов:
1. Для того, чтобы доказать, что бухгалтерские балансы и иные финансовые документы ОАО «Дом быта «Подмосковье» и ООО «Деловой Центр «Подмосковья» были реальными, и были предоставлены в банк «Хованский» перед получением кредита без каких-либо изменений, а затем по указанию сотрудника банка Л. переделывались в течение полутора лет, а в весной 2015 года были полностью переделаны, после чего банк эти измененные документы в 2015 году предоставил в полицию, сторона защита просила назначить судебную криминалистическую экспертизу давности изготовления бухгалтерских документов, представленных банком «Хованский» в полицию. Экспертиза бы показала, что бухгалтерские и финансовые документы были изготовлены компаниями-заемщиками в 2015 году (намного позже получения кредита), а не в 2013 году.
2. Для того, чтобы доказать, что кредитоспособность (финансовое положение) ОАО «Дом быта «Подмосковье» и ООО «Деловой Центр «Подмосковья» позволяла этим компаниям рассчитаться с кредитом по кредитным договорам, сторона защита просила назначить дополнительную судебную финансово-кредитную экспертизу, так как проведенная экспертиза не смогла дать ответа о кредитоспособности заемщиков, так как следствие не предоставило необходимых документов.
3. Для того, чтобы доказать, что профессиональные суждения по компаниям-заёмщикам сотрудника банка Л., которые он составлял ежеквартально, отличаются от показателей бухгалтерских и финансовых документов, которые были переделаны весной 2015 года по указанию банка, сторона защита просила направить:
а) запрос в Банк России с просьбой предоставить сведения о предоставлении бухгалтерской и иной отчетности по ОАО «Дом быта Подмосковье» и ООО «Деловой центр Подмосковье»; о предоставлении аудиторских заключений по АКБ «Хованский»;
б) запрос в АО «Джей энд Ти Банк» (правопреемник банка «Хованский») о предоставлении суду: кредитных досье ОАО «Дом быта Подмосковье» и ООО «Деловой центр Подмосковье»; профессиональных суждений сотрудника банка Л. за период с июля 2013 года по апрель 2015 года.
4. Для того, что доказать, что недвижимого имущества ОАО «Дом быта Подмосковье» и ООО «Деловой центр Подмосковье», переданного в залог банку «Хованский», а также имущества, имеющегося в собственности гр-на Б. (фактического собственника компаний), и которое по договору поручительства должно было перейти в собственность банка, было достаточно, чтобы рассчитаться по кредитам, взятым ОАО «Дом быта Подмосковье» и ООО «Деловой центр Подмосковье», сторона защита просила назначить судебную оценочную экспертизу имущества гр-на Б.
5. Для того, чтобы доказать, что банк «Хованский» и ООО «Лаборатория ЗетЗетЗет» имели в своём составе в качестве учредителей одних и тех же лиц, либо родственников этих лиц, что совместными действиями с АО «Киноцентр», где в настоящее время работают бывшие владельцы АКБ «Хованский», был осуществлён захват имущества ООО «Деловой центр Подмосковье» и ОАО «Дом быта Подмосковье» сторона защита просила истребовать:
— в Банке России сведения, кто являлся в период с 01 января 2013 года по 01 января 2017 года акционерами АКБ «Хованский»;
— в ИФНС № 46 сведения об учредителях ООО «Лаборатория ЗетЗетЗет» за период с 01 января 2013 года по 01 января 2017 года.
6. Для того, чтобы доказать, что банк «Хованский» имел информацию о реальном финансовом состоянии ООО «Деловой центр Подмосковье» и ОАО «Дом быта Подмосковье» перед выдачей этим компаниям кредита, которую он получил через информационную систему «Контур», сторона защита просила сделать судебные запросы:
— в АО «Джей энд Ти Банк» о предоставлении копии договора между АКБ «Хованский» с АО «ПФ «СКБ Контур» о пользовании информационной системой «Контур»;
— в АО «ПФ «СКБ Контур» о наличии договорных отношений с АКБ «Хованский» по факту использования информационной системы «Контур».
7. Иные ходатайства.
Во всех указанных ходатайствах следствием и судом было отказано. В итоге Пушкинским городским судом Московской области гр. К. была осуждена по двум эпизодам по ст. 33 ч.5, ст. 159 ч. 4 УК РФ, ей было определено наказание в виде лишения свободы на срок три года и шесть месяцев. Назначенное наказание считать условным с испытательным сроком три года. Она не была оправдана, несмотря на отсутствие состава преступления в её действиях. Апелляционная жалоба на приговор была рассмотрена в декабре 2018 года Московским областным судом. В жалобе было отказано. Подана кассационная жалоба.
В ходе следствия и судебных заседаний в Пушкинском городском суде и Мособлсуде сторона защиты неоднократно указывала, что следствие и суд неверно определили потерпевшего по уголовному делу. ООО «Лаборатория ЗетЗетЗет» не может быть признано потерпевшим по рассматриваемому уголовному делу, и сторона обвинения дала неверную уголовную квалификацию действий гр-ки К и других лиц.
Если исходить из правовой позиции Конституционного Суда РФ, истолковавшего ч. 1 ст. 42 УПК РФ: «по буквальному смыслу данной нормы, правовой статус лица как потерпевшего устанавливается исходя из фактического его положения: он лишь процессуально оформляется постановлением дознавателя, следователя, прокурора и суда о признании потерпевшим, но не формируется им» (см.: Определение Конституционного Суда РФ от 18.01.2005 №131-О «По запросу Волгоградского гарнизонного военного суда о проверке конституционности части восьмой статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»). Этот же вывод делается и Пленумом Верховного Суда РФ (пункт 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.06.2010 №17 (ред. от 16.05.2017) «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве»).
Конституционным Судом РФ указывается, что по смыслу части первой статьи 42 УПК Российской Федерации, потерпевшим признается физическое лицо, которому причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо, если вредпричинен его имуществу и деловой репутации непосредственно тем общественно опасным деянием, по признакам которого было возбуждено уголовное дело (см.: Определение Конституционного Суда РФ от 17.07.2012 №1318-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Хабура Юрия Валентиновича на нарушение его конституционных прав статьями 42 и 44 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»). Необходимо также учитывать требование Пленума Верховного Суда указывать в решении о признании лица потерпевшим, какими действиями, из вмененных подсудимому, и какой именно вред ему причинен (пункт 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.06.2010 №17 (ред. от 16.05.2017) «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве»).
Как видно из позиции судов, один из главных критериев признания потерпевшим (не берем здесь во внимание признания потерпевшими по убийствам, это особый случай) – это НЕПОСРЕДСТВЕННОСТЬ причинения вреда.
Далее, согласно разъяснениям Пленума ВС РФ, «если предметом преступления при мошенничестве являются безналичные денежные средства, в том числе электронные денежные средства, то по смыслу положений пункта 1 примечаний к статье 158 УК РФ и статьи 128 Гражданского кодекса Российской Федерации содеянное должно рассматриваться как хищение чужого имущества» (см. пункт 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 №48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).
Таким образом, на уголовно-правовые нормы о мошенничестве равным образом распространяется общее понятие хищения, закрепленное в прим. 1 к ст. 158 УК РФ. Согласно последнему, под хищением понимается совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.
Из указанного определения вытекают, в частности, следующие признаки хищения:
1) противоправные действия состоят в изъятии и (или) обращении чужого имущества в пользу виновных или других лиц;
2) ущерб причиняется собственнику или иному владельцу похищенного имущества:
«имущество, чтобы стать предметом хищения, должно находиться не только в чьей-либо собственности или законном владении, но и фактическом обладании» (см.: комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. В 4 т. Особенная часть. Разделы VII — VIII» (постатейный). Том 2. / отв. ред. В.М. Лебедев. М., Юрайт, 2017. Комментарий к ст. 158 (автор – проф. Яни П.С.). Пленум ВС РФ разъясняет: «преступление следует считать оконченным с момента изъятия денежных средств с банковского счета их владельца или электронных денежных средств, в результате которого владельцу этих денежных средств причинен ущерб» (пункт 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 №48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).
3) ущерб заключается в прямом действительном ущербе, определяемом в целях квалификации в размере стоимости изъятого имущества: «Ущерб в хищении понимается как реальное уменьшение имущества у собственника или законного владельца (так называемый прямой положительный ущерб). Упущенная выгода и другие возможные виды материального вреда (например, банкротство предприятия, вынужденное сокращение числа его работников и т.п.) под понятие ущерба в хищении не подпадают» (см.: Лопашенко Н.А. Посягательства на собственность: монография. М.: Норма, Инфра-М, 2012 (пункт 3.4 § 4 главы 2).
4) между изъятием (обращением) чужого имущества и имущественным ущербом наличествует причинно-следственная связь.
Как следует из обстоятельств дела, гр. К и другим лицам вменялось изъятие (обращение) денежных средств, то есть предметом хищения являлись денежные средства. Вместе с тем ООО «Лаборатория ЗетЗетЗет» не являлось и не является ни собственником, ни владельцем указанных денежных средств – ему переданы лишь права требования по кредитному договору, не являющиеся предметом рассматриваемого хищения.
«Безналичные денежные средства, отсутствующие на принадлежащем лицу, в частности, кредитору банковском счете, не находятся ни в собственности, ни во владении данного лица. Поэтому наличие у кредитора права требования к должнику не превращает имущество должника в принадлежащее кредитору» (см.: комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. В 4 т. Особенная часть. Разделы VII — VIII» (постатейный). Том 2. / отв. ред. В.М. Лебедев. М., Юрайт, 2017. Комментарий к ст. 158 (автор – проф. Яни П.С.). По этой же причине изъятие указанных денежных средств не могло причинить прямой действительный ущерб ООО «Лаборатория ЗетЗетЗет»: убытки ООО «Лаборатория ЗетЗетЗет» могут выражаться в данном случае лишь в непоступлении должного (упущенной выгоде).
Убытки ООО «Лаборатория ЗетЗетЗет» не находятся в причинно-следственной связи с вменяемым гр-ке К. изъятием имущества, поскольку причинно-следственная связь была прервана действиями Банка «Хованский» и ООО «Лаборатория ЗетЗетЗет» по заключению договора уступки права требования.
Кроме того, следует учитывать, что хищение, вне зависимости от формы, может быть совершено лишь с прямым умыслом. Причем умыслом охватывается не только причинение имущественного ущерба, но и способ, которым совершается хищение: «Совершение обсуждаемого деяния с прямым умыслом, означает, что лицо … осознает наличие в содеянном всех, указанных в п. 1 примеч. к ст. 158 УК признаков состава хищения, а также тех признаков, которые характеризуют определенную форму хищения и его квалифицирующие признаки» (см.: комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. В 4 т. Особенная часть. Разделы VII — VIII» (постатейный). Том 2. / отв. ред. В.М. Лебедев. М., Юрайт, 2017. Комментарий к ст. 158 (автор – проф. Яни П.С.).
Гр. К. вменяется в вину хищение денежных средств путем предоставления банку ложных и (или) недостоверных сведений. Выходит, её умыслом охватывалось причинение ущерба банку, выдавшему кредит, путем введения последнего в заблуждение. Из приговора суда не следует, что подсудимая предвидела и – что важно! – желала (признак прямого умысла) причинение имущественного ущерба иным гражданам или организациям, помимо банка «Хованский». Это обстоятельство свидетельствует о необходимости квалификации действий гр-ки К. по ст. 159.1 УК РФ (соответствующей ее части).
Учитывая сказанное, можно прийти к выводу, что ООО «Лаборатория ЗетЗетЗет» не был причинен вред непосредственно вменяемыми в вину гр-ки К. деяниями (хищениями в форме мошенничества), а, значит, ООО «Лаборатория ЗетЗетЗет» не может быть признано потерпевшим по рассматриваемому уголовному делу.
Достоверность настоящего вывода подтверждается и судебной практикой.
Практика Конституционного Суда РФ
Так, постановлением следователя было возбуждено уголовное дело по признакам совершенного в 2003 году преднамеренного банкротства муниципального унитарного предприятия.
Определениями арбитражного суда ООО «Дайва» в силу заключенных в 2009 году договоров уступки права требования было признано правопреемником прежних кредиторов муниципального унитарного предприятия, находящегося в процедуре банкротства. ООО «Дайва» было признано потерпевшим и гражданским истцом по данному уголовному делу, но руководителем следственного органа данные постановления отменены.
ООО «Дайва» обжаловало постановление руководителя следственного органа. Суды первой, кассационной и надзорной инстанций согласились с доводами, изложенными в постановлении руководителя следственного органа, что ООО «Дайва» не может быть признано потерпевшим, так как ему не был непосредственно причинён вред преступлением, и отказали в жалобах ООО «Дайва».
ООО «Дайва» обратилась в связи с предполагаемым нарушением прав с жалобой в Конституционный суд РФ. Конституционный Суд отказал в принятии жалобы к рассмотрению, но отметил, что по смыслу части первой статьи 42 УПК Российской Федерации, потерпевшим признается физическое лицо, которому причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо, если вред причинен его имуществу и деловой репутации непосредственно тем общественно опасным деянием, по признакам которого было возбуждено уголовное дело. Лица же, которые полагают, что преступлением им причинен имущественный вред, и которым отказано в признании потерпевшими и гражданскими истцами в уголовном судопроизводстве, не лишаются права на судебную защиту и права на возмещение вреда, причиненного преступлением, в порядке гражданского судопроизводства, а также, что имело место в деле заявителя, — при рассмотрении арбитражным судом дела о несостоятельности (банкротстве). КС РФ признал, что оспариваемые ООО «Дайва» положения не могут рассматриваться как ограничивающие его конституционные права (см.: Определение Конституционного Суда РФ от 19.06.2012 №1159-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы общества с ограниченной ответственностью на нарушение конституционных прав и свобод положениями статей 42 и 44 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»).
Практика судов общей юрисдикции
Открытое акционерное общество было признано потерпевшим по делу о мошенничестве, несмотря на то, что переуступило права требования обществу с ограниченной ответственностью. Московский городской суд отметил, что «согласно действующего законодательства, наличие ущерба у потерпевшей стороны и его размер определяются на момент совершения преступления. Как установлено органами предварительного следствия и это подтверждено судом в приговоре, преступными действиями осужденных Х., В. и Т.В.И., на момент совершения преступления — 14 октября 2008 года, ОАО «…» причинен материальный ущерб на сумму 30 млн. руб. в результате хищения данных денежных средств путем мошенничества. Принятие в дальнейшем потерпевшей стороной мер по устранению негативных последствий для деятельности Банка, вызванных хищением вышеуказанных денежных средств, а именно путем переуступки ООО «Д» права требования к ООО «…» похищенных денежных средств, не меняет статус ОАО «АКБ «как потерпевшей стороны и факт причинения данному Банку материального ущерба в результате преступных действий Х., В. и Т.В.И.» (см.: Апелляционное определение Московского городского суда от 17.06.2013 г. №10-3673/13.
Аналогичные выводы сделал Мурманский областной суд, отметив в кассационном определении следующее: «То обстоятельство, что задолженность С. по указанному кредитному договору переуступлена коллекторскому агентству, не свидетельствует об отсутствии ущерба для банка» (см.: кассационное определении Мурманского областного суда от 14.06.2012 по делу №22-1433-2012).
Таким образом, можно сделать следующие выводы:
1. Нормами главы 24 ГК РФ «Перемена лиц в обязательстве» предусматривается возможность уступки прав требования (цессии) только по уже существующему (т. е. установленному) обязательству, т.к. в соответствии со ст. 384 ГК РФ «право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права». Соответственно по сделке (цессии) возможно передать только материально-правовое требование, но никак не уголовно-процессуальное право. Новый Кредитор – ООО «Лаборатория ЗетЗетЗет» потерпевшим быть не может, т.к. в отношении него не было обмана или злоупотребления доверием со стороны ООО Деловой центр «Подмосковье». Он не имел никакого права подавать заявление о возбуждении уголовного дела по этой причине. Ущерб преступными действиями (прим.моё — хотя в реальности их не было) со стороны ООО «Деловой центр «Подмосковье» ему не причинялся. ООО «Лаборатория ЗетЗетЗет» может быть признано только гражданским истцом в рамках уголовного дела.
2. Физическое или юридическое лицо может быть признано потерпевшим только в тех случаях, когда вред причинен такому лицу непосредственно преступлением. Уголовно-процессуальный закон предусматривает своеобразное правопреемство статуса потерпевшего лишь по уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, когда права потерпевшего переходят к одному из его близких родственников. Если же в ходе производства по уголовному делу наступила смерть потерпевшего, не связанная с расследуемым преступным деянием, то никакого наследования, правопреемства или иного перехода его прав к каким-либо другим лицам УПК РФ не предусматривает. Дальнейшее производство по такому делу должно осуществляться без участия потерпевшего, интересы которого должна представлять сторона обвинения в лице органов уголовного судопроизводства. Это в полной мере должно относиться и к случаям переуступки права требования.
3. Переуступка права требования может быть предметом споров в порядке гражданского судопроизводства и, не входит в предмет доказывания по уголовному делу. УПК РФ предусматривает обязанность стороны обвинения доказать характер и размер вреда, причиненного преступлением (п. 4 ч. 1 ст. 73). Вопросы переуступки права требования доказыванию не подлежат, так как находятся за рамками уголовного судопроизводства.
4. При переуступке прав требования дальнейшее производство по нему ведется без участия лица, которому было переуступлено право требования (цессионария). Его законные интересы в этом случае должны защищать и отстаивать следователь, дознаватель, прокурор, а сам цессионарий может защищать свои права в порядке гражданского судопроизводства. Это не противоречит ст. 52 Конституции РФ, в соответствии с которой государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию (это вполне может быть и правосудие по гражданским делам) и компенсацию причиненного ущерба, а также назначению уголовного судопроизводства – защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений (п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ). Подробнее об этом см.: Прошляков А.Д. «О неотчуждаемости статуса юридического лица – потерпевшего по уголовному делу// Российский юридический журнал № 5, сентябрь-октябрь, 2009// СПС Гарант
Юмашев Н.С.
